«Тени прошлого: Немецкий экспрессионизм как источник визуального стиля в со
Немецкий экспрессионизм — это влиятельное художественное и культурное движение, зародившееся в Германии в начале XX века. Приставку «кино» данное течение получило, после болезненных и изуродовавших мир трагедий XX века: Первая Мировая война, индустриализация и растущая тревога, которая охватила общество.
Движение подарило миру таких культовых режиссеров, как Роберт Вине (Robert Wiene) с его шокирующим «Кабинетом доктора Калигари», Ф. В. Мурнау (F.W. Murnau), чьи «Носферату: Симфония ужаса» и «Последний человек» стали классикой, и Фриц Ланг (Fritz Lang), чьи «Нибелунги» и «Метрополис» заложили основы для многих будущих жанров.
Кадр из фильма «Носферату, симфония ужаса» 1922 г.
Основные черты немецкого экспрессионизма: • Субъективность: Передача внутренних переживаний и эмоций, а не объективной реальности. • Искажение и преувеличение: Деформация форм, угловатые декорации, гротескный грим и преувеличенная актерская игра. • Светотень: Резкие контрасты света и тени, где тени — активный, угрожающий элемент. • Композиция: Угловатые формы, диагональные линии и асимметрия, создающие напряжение. • Тематика: Исследование безумия, страха, отчуждения, социальной критики и экзистенциальной тревоги. В основе немецкого экспрессионизма лежало исследование внутреннего мира человека: его страхов, неврозов, подавленных желаний, одиночества и ощущения потери контроля. Фильмы часто затрагивали темы безумия, двойственности личности, деградации и социальной критики, используя визуальный язык для выражения того, что невозможно было сказать прямо. Экспрессионизм стал первым жанром, который поставил под сомнение саму природу реальности, показав, как она может быть искажена силой человеческой психики.
Задача моего визуального исследования — посредством анализа немецкого экспрессионизма рассмотреть его влияние на визуальный стиль современных фильмов ужасов, с особым акцентом на освещение, композицию, грим, декорации и идеи.
В качестве примеров будут рассмотрены как классические фильмы эпохи немецкого экспрессионизма, так и современные произведения жанра ужасов: «Кабинет доктора Калигари» (1920 г.), «Носферату, симфония ужаса» (1922 г.), а также «Бабадук» (2014 г.) и «Носферату» (2025 г.). Эти ленты, созданные разными режиссёрами, демонстрируют разнообразные подходы к реализации жанра, что обеспечит более глубокое и всестороннее понимание исследуемой темы. В ходе работы будет проведён детальный анализ фильмов с точки зрения композиции, освещения, грима, костюмов и декораций, выявляя связи и преемственность визуальных приёмов между произведениями XX века и современными кинорежиссёрами.
Кадр из фильма «Бабадук» 2014 г.
Зеркала безумия главных героев
Дженнифер Кент, «Бабадук», 2014 / Роберт Вине, «Кабинет доктора Калигари», 1920
«Весь этот фильм — декорация, не что иное, как натюрморт, в котором живые элементы уничтожены взмахом кисти» — Жан Эпштейн.
«Кабинет доктора Калигари» повествует историю Фрэнсиса, который рассказывает о загадочном докторе Калигари и его лунатике Чезаре, совершающих серию убийств в городе. Фрэнсис преследует Калигари до психиатрической лечебницы, где выясняется, что Калигари — директор, а сам Фрэнсис — пациент, и вся его история — плод больного воображения. В фильме «Бабадук» овдовевшая мать Амелия борется с проблемным сыном Сэмюэлом и его страхом монстров, пока таинственная детская книжка «Мистер Бабадук» не появляется в их доме. Зловещая сущность Бабадука начинает преследовать Амелию, являясь воплощением её подавленного горя и выгорания, постепенно доводя её до грани безумия, пока она не учится сосуществовать с этим «монстром» внутри себя
Идеи двух лент схожи — протагонисты являются воплощением психологических травм главных героев. У Амелии — подавленное горе и эмоциональное выгорание из-за тяжёлой работы и гиперактивного сына. Френсис, являясь пациентом психиатрической клиники, страдает безумием, что деформирует восприятие его мира, заставляя его видеть то, чего нет.
Освещение
Освещение играет огромную роль в реализации немецкого экспрессионизма. «Кабинет доктора Калигари» и «Бабадук» мастерски используют освещение для создания психологического ужаса, но делают это с характерными различиями, отражающими их эпохи и акценты на «больном разуме». В работе Вине освещение является центральным элементом: экстремальное светотеневое контрастирование и гротескные, «нарисованные» тени активно деформируют реальность, превращая пространство в визуализацию внешнего безумия и паранойи рассказчика. Естественное освещение почти полностью отсутствует, уступая место резкому, театральному свету, который подчеркивает эмоциональный надрыв и безумие. Каждая тень служит для того, чтобы подчеркнуть напряжение, деформировать пространство и визуализировать внутренний хаос и паранойю главного героя. В ленте Дженифер Кент свет и тьма не являются антитезами создает более тонкую, психологическую тьму: недостаток естественного света и мрачные тона дома отражают психическое истощение героини, а ползущие, зловещие тени скрывают угрозу, символизируя проявление её внутренних демонов и нарастающее безумие. Таким образом, если «Калигари» использует свет для демонстрации внешне искаженного, кошмарного мира, то «Бабадук» применяет его для погружения в внутренний хаос, где страх выходит из самых темных уголков души.
Дженифер Кент, «Бабадук», 2014
Тени в «Бабадуке» не просто фон, они живут своей жизнью. Они сгущаются, когда появляется сам Бабадук, подчёркивая его нематериальную, пугающую природу. Тени ползут по стенам дома, создавая ощущение постоянного присутствия чего-то зловещего, выходящего из-под контроля. Это напрямую перекликается с экспрессионистским стремлением делать тени активным элементом, символизирующим страх и нечто неведомое. Дом героини редко освещён солнцем. Постоянная пасмурность, тёмные углы, тусклое освещение в комнатах — всё это визуально подчёркивает глубокую депрессию, скорбь и эмоциональное выгорание главной героини. Мрак снаружи отражает мрак внутри.
Композиция
Композиция в картине Вине основана на сознательном нарушении законов перспективы и геометрии. Стены на улицах наклонены под немыслимыми углами, коридоры изгибаются неестественно, а предметы расположены так, чтобы создавать ощущение хаоса, дисбаланса и психологического давления для зрителя. Линии в кадре часто диагональны, подчеркивая нестабильность и динамику, но при этом создавая напряжение и тревогу. Асимметричное расположение объектов и персонажей усиливает чувство дисгармонии. Персонажи часто кажутся фрагментами, выхваченными из темного пространства, с резкими контурами, подчеркивая их гротескность и нереальность. Композиция кадра часто фокусируется на силуэтах и тенях, которые сами по себе становятся элементами дизайна. Режиссёр использует эти приёмы, чтобы создать ощущение внешне искаженного мира, который является прямой проекцией внутреннего безумия и паранойи главного героя. Композиция служит для того, чтобы полностью погрузить зрителя в этот деформированный, кошмарный мир.
Роберт Вине, «Кабинет доктора Калигари», 1920
Композиция в двух картинах играет непосредственную роль в создании напряжения. В работе Вине герой помещается в замкнутое пространство, которое состоит из ярмарки и лечебницы. Кадр часто создаётся помощью резких диагоналей и асимметричных поз окружающих, что подчёркивает отстранённость и напряжение. Причудливые дома и их архитектура создаёт ощущение, что все локации — одна и из неё нет выхода. Подобный композицию можно пронаблюдать в картине Кент. Дом — ловушка, где оказываются запертыми Амелия и её сын. Во время напряжённых моментов композиция становится более динамичной, а ракурс неестественным, чтобы подчеркнуть панику и ужас героев.
Дженифер Кент, «Бабадук», 2014
В «Бабадуке» композиция создает ощущение гнетущей клаустрофобии и изоляции внутри обыденного, но ставшего пугающим и небезопасным, пространства дома.
Кадры часто фокусируются на замкнутых, тесных помещениях, где персонажи кажутся загнанными в угол. Композиция здесь служит для отражения психологического состояния Амелии. Часто используются статичные, напряженные кадры, где персонажи застывают в позах, передающих усталость, страх или гнев. Даже в обычных комнатах композиция часто включает большие, темные пространства, которые кажутся заполненными невысказанной угрозой. Тень становится активным элементом, часто занимая значительную часть кадра, подчеркивая присутствие Бабадука и нарастающий страх.
Дженифер Кент, «Бабадук», 2014
Всё это создаёт психологическое давление и передаёт ощущение того, как внутренний хаос персонажа начинает проникать и искажать его реальное окружение. Изоляция и замкнутость композиции усиливают чувство беспомощности.
Дженифер Кент, «Бабадук», 2014
Визуальные образы
Декорации «Калигари» — это, пожалуй, самый узнаваемый элемент. Искаженные перспективы, кривые, наклонные стены, невозможные углы, «ломаные» линии, которые нарушают законы геометрии, — всё это создает ощущение мира, увиденного сквозь призму больного разума. Декорации не просто фон, а активный участник повествования, отражающий внутренний хаос и дезориентацию персонажей.
Грим Чезаре — преувеличенно бледное лицо, огромные, запавшие глаза, заостренные черты — делает его похожим на марионетку или призрака, подчеркивая его недееспособность и жутковатую природу. Костюмы также стилизованы, подчеркивая гротескность и неестественность персонажей.
Хотя Дженифер Кент признавалась, что черпала вдохновение для образа главного антагониста своей ленты из фильма «Лондон после полуночи» 1927 года Тода Браунинга образы Калигари и Бабадука являются очень схожими: гротескно большие цилиндры, длинные чёрные пальто, неестественно и нечеловечески бледные лица героев заставляют зрителя испытывать недоверие и тревогу к обоим персонажам, делая их запоминающимися для зрителя.
Дженифер Кент, «Бабадук», 2014
Дженифер Кент, «Бабадук», 2014
Дженифер Кент, «Бабадук», 2014
Грим Амелии играет одну первостепенную роль в создании атмосферы фильмы. Синяки под глазами, бледность, усталость отражают её эмоциональную истощённость и нестабильность которую она не может побороть. Это задаёт общий тон картине — давящий и медленно пугающий зрителя своей безысходностью
