TARARAM № 5: САША УШЕВА-ХАЧАТУРЯН
TARARAM — это медиа про творческих людей, которые делают своё. Говорим про:
— создание и продвижение своего бренда;
— поиск стиля и выражение своей самобытности;
— книги, фильмы, музыку, изображения, людей, которые меняют;
— советы себе самому в начале творческого пути.
Каждое следующее интервью отличается от прошлого не только главным героем, но и формой: лонгрид, видеоинтервью, книга, подкаст.
Героем третьего выпуска стала Саша Ушева-Хачатурян — художница. В работах она исследует тему эмоций, идентичности, смерти, бессознательного. В нашу первую встречу про новый выпуск я предложил Саше порисовать на камеру. Она сказала, что внимание камеры сделает картину надуманной, искусственной. Я согласился. Тогда мы выбрали формат слепого рисования — оно даёт преимущество руке над зрением. Ничего не видно, критиковать нечего — должно быть легче.
Про рисование с закрытыми глазами
Кадры из съёмки слепого рисования в мастерской Саши
TARARAM: Саша, можешь рассказать мне про опыт рисования с закрытыми глазами? Что это тебе дало?
Саша Ушева-Хачатурян (далее С—У): Во-первых, когда я хотела это сделать изначально, моя мысль состояла в том, что зрение для меня — это очень важный орган чувств, и я художник. Мне было интересно проследить, как это взаимосвязано. И было интересно получить опыт рисования без зрительного контакта с работой. Я думала, что мне будет тревожно или страшно в процессе. Хотелось пройти через этот страх и посмотреть, что там такое.
Во-вторых, в последнее время у меня был какой-то затык в творчестве. Было очень много внутренней критики к себе, с которой я не могла справиться. Мне стало интересно: а что будет, если я не смогу контролировать процесс зрением? Тогда этот внутренний критик, по идее, должен куда-то уйти. То есть ничего не видно — и критиковать-то нечего. Вот такая была идея, когда я начала писать эту работу.
В процессе оказалось на удивление легко, вообще не страшно. Просто начала фокусироваться на движении, на энергии. Сначала пыталась какие-то объекты изобразить, у меня даже был примерный план работы. А потом я стала скучать и начала спонтанно рисовать какие-то фигуры, линии, пятнышки, которые у меня перед глазами были. Я просто начала это всё проживать, делая в том порядке, в котором мне мерещилось.
Когда я почувствовала, что всё сказано, стало любопытно, что же там такое. Я сняла повязку и увидела совсем не то, что я представляла. Абсолютно. Мне казалось, что все линии будут плавные и цельные, там будут те объекты, которые я воображала. Ничего такого не было. Получился хаотический танец, похожий на стаю птиц, разлетающуюся бурю.
Меня это напрягло. Напрягло и то, что я не предсказала, как будут сочетаться цвета. Сначала я из-за этого психовала, но потом наоборот начала кайфовать — особенно когда работа осталась одна и эмоциональный накал спал.
Кадры из съёмки слепого рисования в мастерской Саши
TARARAM: А что ты увидела в этой работе? Что тебе открылось про себя?
С—У: В последнее время я открываю про себя, что я по большей части хаотическая. И энергичная. И почему-то эта часть моей личности всегда обходила моё творчество. И почему-то, как свою сильную сторону я это никогда не использовала. А тут я это увидела.
Понимаю, что мне, наверное, нужно идти органично туда, какая я уже есть, чем пытаться встроить себя в рамку того, какой я должна быть.
TARARAM: Кайф! А как тебе рисовалось в тишине? Помнишь, мы обсуждали, что ты будешь рисовать под музыку? А потом, чтобы нормально записать звуки рисования, мы от музыки отказались.
С—У: Да, хороший вопрос. Наверное, если бы была включена музыка, в первую очередь она бы отразилась в работе. Там был бы ритм музыкальный. Я бы начала рисовать эти «нотки»: так-так-так-так. А так это был полностью свой собственный флоу.
TARARAM: Своя музыка?
С—У: Ну да, своё что-то. Музыка же про эмоции. Она начинает транслировать, передавать, и ты в этот поток входишь: либо тебе кайфово, либо перелистываешь дальше, если она не резонирует. А в тишине ты в своём собственном потоке. Кстати, часто у меня работа получается именно в тишине, а не под музыку. Потому что музыка иногда создаёт кашу в голове.
TARARAM: А когда рисовала, ты была в эмоциональном состоянии?
С—У: Я была спокойная, сфокусированная на движении и на том, что хочу сделать. Но даже спокойная выглядит вот так (показывает на картину).
Мне интересно экспериментировать дальше. Если в разных настроениях и состояниях пробовать так делать, наверное, получится наблюдать закономерности. И ещё от материала очень зависит. Короче, поле непаханое, вы новый метод мне открыли.
Работа в найме или путь художника?
Слеза и чаша, 2024
TARARAM: Знаешь, что я тебя очень хотел спросить. У тебя был период, когда ты работала проджект-менеджером. Чем отличается работа в найме от свободного пути художника?
С—У: Я могу сказать так: везде полная жесть. Вопрос только в том, какую жесть ты выбираешь. Как я перетерпела весь прошлый год, будучи свободным художником, я вообще не знаю. Ты спрашиваешь — а мне аж плакать хочется. Я даже не знаю, что помогло мне не сдаться. Наверное, только то, что многие люди, которые делают своё дело, говорят: «Будет тяжело везде. Вопрос в том, где ты это тяжело готов терпеть». И я готова терпеть тут, как художник.
Только сейчас я прихожу к свободному, кайфовому ощущению себя в творчестве. Благодаря, в частности, опыту проджект-менеджера. На той работе было тяжело: мало платили, команда была сложная. И при этом я не чувствовала, что это нужно — я же не хотела строить карьеру в том направлении. Просто обменивала время на деньги.
А тут тоже сложно. Пройти путь от начала до конца, заявить «я художник», брать за это деньги — решится далеко не каждый. Делать это систематически, что-то исследовать, находить свой подход… Искусство многим даётся через травму. Тебе оставляют след на душе, и ты никак не можешь с этим справиться, кроме как через искусство. Пройти весь путь, а потом ещё и зарабатывать этим — на это единицы способны.
Кто-то отваливается на моменте, когда нужно деньги за это брать. Кто-то — когда нужно сотрудничать с галереями. Кто-то — когда нужно просто портфолио сделать. А кто-то вообще никогда никому не показывает своё творчество.
Сейчас проще, спустя год свободного плавания. Всё ненужное отвалилось.
Pure, 2023
TARARAM: А как так произошло? Что ты делала, чтобы не сдаться? Чтобы сейчас чувствовать себя спокойнее?
С—У: Что я делала… Давай подумаем, как я провела этот год в плане искусства. Во-первых, у меня было видение, что я хочу, что мне интересно.
Я всегда знала, что личное искусство позволило мне не рассыпаться по жизни. В какой-то момент оно спасло мою психику, помогло завести друзей и знакомства. Благодаря искусству я нашла инвестора на свой бренд одежды. Короче, оно на каждом этапе выручало и исцеляло.
И когда у тебя такая мощная связь с этим, даже если затык, ты думаешь: «Блин, я хочу снова к этому прийти. Я помню, что это такое». И я просто брала, делала работу — каждый раз разную. С каждой работой чувствовала: это не то, но я на шаг ближе. И мне каждый раз было интересно сделать следующую. Через эти работы я входила в контакт с собой, отслеживала циклы спадов и падений.
Постепенно стало очевиднее, что у меня накопился мощный внутренний критик. Я заметила: главная задача уже не в том, чтобы создать что-то классное, как изначально — «хочу идеальную картину». А в том, чтобы избавиться от критика и просто делать то, что делается. Так я и прожила этот год.
Спасибо за классный вопрос. Сейчас, рассказывая тебе, я лучше понимаю, что вообще делала. Параллельно я начала про своё искусство рассказывать. Сейчас я дошла до точки, с которой наконец-то могу стартовать. Спады неизбежны, они у всех есть, но мало кто способен их пережить. И это придаёт ещё больше ценности тому, что я делаю. Многие люди начинают заниматься искусством, потом становятся искусствоведами, арт-дилерами — и я так хорошо понимаю, почему. Вопросов вообще никаких нет.
Чёрный лебедь, 2025
TARARAM: А ещё знаешь, про что я хотел спросить? Про свободу, которую даёт путь художника. Я не художник, но когда у меня есть свободный день, обычно это выходной, и я решаю его потратить на свои исследования, идеи для будущих выпусков, я иногда могу себя «сожрать», если что-то не получается.
С—У: Мне кажется, тебе тупо не хватает отдыха. Потому что в выходной ты пытаешься работать. Это всё равно работа, интеллектуальная и сложная. Вот у меня лежит «История искусства после модернизма» Ханса Бельтинга — я её старалась читать по утрам в субботу, в кофейне. Но она нереально сложная. Шестерёнки крутятся, некомфортно читать. Я делала вид, что отдыхаю, а на самом деле это работа.
Тут идея скорее в том, чтобы немного урезать рабочее время на постоянной работе, а в выходные отдыхать по-настоящему.
Зачем нужна постоянная работа
Саша в своей мастерской
TARARAM: Ты недавно вышла на работу креативным директором бренда одежды. Помогает ли тебе эта работа?
С—У: Да. Например, сейчас у меня есть задача как у художника — продавать свои работы. Продавать дорого. Для этого есть пул задач по продвижению: сделать выставку, выкладывать работы на продажу. Но я не хочу выставлять это в том виде, в котором есть сейчас. Мне недостаточно, я недовольна, я не вижу это для своего дебюта. И так уже круто, но я хочу по-другому. Если бы не было другой работы, которая приносит деньги, мне пришлось бы сделать выставку как можно быстрее, чтобы монетизировать искусство. Это превращается в напряг, это мешает рисовать. Моя работа про эмоции, а если я думаю о деньгах в процессе — это полный бред. Так вообще нельзя.
Когда пишу работу и приходит мысль о зрителе, я стараюсь её отринуть и писать в полной чистоте — свободной от денег, зрителей, всего. Если замечаю это — выдыхаю и отпускаю. Но когда стоит задача продавать, отпустить сложнее. Это постоянная борьба.
Когда есть работа, я могу хоть несколько месяцев в своё удовольствие копаться, и никто мне не запретит, никуда не гонит. Это чувство свободы очень освобождает. Начинаешь кайфовать, радоваться, энергия течёт в нужном флоу. Для меня это оказалось критически важно.
Я думаю, что второй раз я смогу прийти в эту точку без дополнительной работы, когда каждая моя работа будет стоить дорого. Продаю одну — и живу спокойно.
Более того, вести соцсети и коммуникацию с галеристами, когда ты не обязан это делать и не нужны срочные деньги — это более независимая, сильная позиция.
Lovers, 2019
TARARAM: У меня был вопрос: можно ли совместить чистое творчество и заработок? Как я услышал тебя — можно, но когда за твоё творчество уже готовы платить.
С—У: Да, для меня так. Я нашла такой выход. Потому что деньги дают свободу. У художников часто практика: сделать работу к выставке. Для меня это вообще непонятно.
Я настолько за трушное искусство, идущее из глубин, что никакая специально придуманная выставка не может эту гладь потревожить. Может только какое-то большое событие, но не придуманное ради продаж.
Точно не так: «Нужно четыре работы, напишешь в своём стиле?» Для меня важно сделать творчество независимым. Посмотрим, что получится из этого, но план такой.
TARARAM: Ну план хороший. А тебе не жалко продавать свои работы? Я читал книгу Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы», там художница скупала все ранее проданные картины, когда уже стала известной.
С—У: Она молодец. Я понимаю, почему так сделала. У меня тоже были работы, особенно раньше, которые я продавала за бесценок, дарила людям, которым это вообще не нужно. По ситуации или потому что расчувствовалась. Если бы у меня были деньги, я бы часть таких работ забрала обратно.
Но в целом, если моя работа оплачивается достойно, я не против продавать. Наоборот, кайфую, особенно если покупатель нравится. Главная задача картин — процесс, в котором я самосовершенствуюсь, развиваюсь, прохожу свой духовный путь. А если результаты этого процесса меня кормят — прекрасно, так и должно быть.
Поэтому мне не жалко. Плюс люди часто, если покупают, для них это что-то очень важное, интимное. Например, была история: девочка заказала портрет в моём стиле. Я сделала: там какие-то лица, какая-то девушка, все достаточно кислотное, мрачное, гротескное. Ей не понравилось, но она не сказала. Поблагодарила, забрала. А потом, спустя время, написала: «Я всё поняла, почему ты так нарисовала, что это значит». Часто люди спустя время по-новому открывают работу.
Язык образов, усталое рисование
Защищая цветок, 2025 Течение сна, 2025
TARARAM: Ух! Офигенная история. Ты рассказывала, что составляешь язык образов на основе своих картин. Бывает ли такое, что ты себя специально загоняешь в рамки этого языка? И как ты с этим борешься? Мне кажется, это разговор о хаосе и порядке.
С—У: Клёвый вопрос. Когда я жила в Питере, у меня был очень ограниченный инструментарий в этом языке образов. Всё началось с человека и третьего глаза. Потом появился кролик, потом цветок, потом черепушки. Постепенно они органично добавлялись.
Потом появились птицы, потом я поняла, что руки с глазами — это тоже отдельный объект. Иногда я вижу, что хочу нарисовать именно что-то из этого набора. А иногда неожиданно появляется что-то новое. Например, недавно — клоун. Достаточно странный персонаж для моего творчества, но мне очень нравится. Планирую в них больше уходить: в костюмированных, странных персонажей.
И бывает так: когда я не хочу рисовать, но почему-то заставляю себя, думаю: «Ну вот, ты же любишь это. Нарисуем девушку с глазом, давай». Но там нет эмоционального потока, никакой связи с листом. Это всегда бред. Лучше вообще не рисовать.
А когда я смотрю на всё, что было, и думаю, что ещё может появиться, мне самой интересно, что я найду. Поэтому да, можно себя загонять в рамки своего же придуманного, но удовольствия там не будет.
TARARAM: А ты рисуешь из состояния усталости? Бывало ли, что картина получается, когда ты себя заставляешь?
С—У: Ни разу. Абсолютно. Я даже не знаю, зачем это делать. Если бы у меня была фреска на всё здание, сроки, заказчик, чёткий план действий — я бы спокойно пришла и порисовала. Это может быть даже медитативно, когда у тебя есть план.
Но когда это путь исследования — ничего ты там не найдёшь. Только краску зря переведёшь, нервы зря потратишь, и всё зря.
Парящая, 2022
TARARAM: Клёво. Мне просто иногда кажется, что я должен даже в состоянии усталости что-то сделать. Чтобы показать приверженность делу: что я это делаю не только, когда хорошо и весело.
С—У: Так можно сказать про всё, кроме творчества. Потому что творчество — это детское, спонтанное состояние. Очень сильно про внутреннего ребёнка. И заставить через слёзы что-то исследовать невозможно.
Например, сверстать портфолио со своими работами — да, сяду без настроения, потому что договорилась с собой, есть дедлайн. Но когда рисую — там не может быть никакой усталости. Это и есть духовный путь: учишься жить.
TARARAM: В идеале ты должен всё делать, когда тебе захочется?
С—У: Нет, так не бывает. Когда я говорю про духовный путь, я имею ввиду, что ты сталкиваешься с идеями о воображаемом идеальном. Я могу много себе придумать, как должно быть, но вижу: не работает так. Приходится пересилить гордыню и делать, как делается. Развиваешь терпение и принятие.
Например, я не могу вынести, что работа не высохла, и я не могу рисовать. Хоть ты сдохни — она не высохнет. Если полезу рисовать, только хуже сделаю. Так много в чём. Я нетерпеливая, упрямая. А это учит терпению. Я вижу, что если я один раз не поработала, мир от этого не рассыпался
Свой бренд одежды
YASNO
TARARAM: Клёво! Давай переключимся с рисования. Ты в 2019 году открыла бренд одежды YASNO. Можешь рассказать, почему бы ты никогда не посоветовала открывать свой бренд одежды?
С—У: Потому что это рынок очень сложный. Это бизнес, у которого есть жёсткая сезонность, с очень многими ограничениями, связанными с тем, что нельзя сшить и потом пять лет это продавать. Обычная классическая одежда это — «у тебя есть полгода чтобы её сделать и полгода, чтобы от неё избавиться».
Когда, например, люди покупают ювелирку, они очень редко её возвращают. Я вот ни разу не возвращала. С одеждой вообще по-другому. Кто-то скажет «у вас порвалось вот тут, чините, две недели гарантии». Кто-то поносил, не понравилось, принёс. Кто-то постирал ткань, не понравилось, как она при стирке себя повела. Очень сложно. Очень много нужно компетенций, как в бизнес-управлении, так и в создании одежды. И если хочешь собрать штат, тебе нужно очень много денег.
Почему-то люди думают, что это про творчество, а это вообще не так. Вот сейчас я устроилась креативным директором, это небольшой кусочек работы — там творчество есть. А когда ты за всё отвечаешь — там очень мало творчества.
И это столько седых волос на голове. Вот представь: ты маленький бренд, к тебе приходит девушка мерить футболку. У неё тональник на лице и для Zara этот тональник ни на что не влияет — выбросили футболку и забыли. Но когда у тебя 20 единиц, с одной единицей так не получится распорядиться. И ничего не предъявишь, ты вообще не сразу заметишь.
Одежда YASNO
TARARAM: Ну это мощный опыт? Сколько лет у тебя был бренд?
С—У: 3–4 года у меня был бренд, это очень крутой опыт. Я много всего сшила и продала, но считать не умела. Нужен был операционный директор, финансовый директор, тогда бы справилась. Швеи — непостоянные люди. Производство задерживает, производств мало. Ткани везут стоковые: если захочешь повторить модель, ткани может уже не быть. Фурнитуры в России нет, всё классное в Китае. Заказывать долго и дорого. Куда ни посмотри — куча сложностей. Либо умеешь работать, либо лучше туда не соваться.
TARARAM: Блин, жесть. И это маленький бренд.
С—У: Маленькому бренду нужно всё то же, что и большому. Либо уходить в монопродукт. Например, только кимоно. Тогда плюс-минус понятно. Но полноценный бренд — это очень много работы.
Одежда YASNO
Продвижение себя
TARARAM: Как ты продвигаешь себя как художник?
С—У: Сейчас никак, если честно. Планирую снимать рилсы, делать выставку. В искусстве очень сильно решают связи. Есть два типа художников.
Первый — у них высокий уровень работ, и они знакомятся с кем-то, кто начинает толкать их вперёд. Это лучший вариант.
Второй — когда ты сам рассказываешь о себе, у тебя большая аудитория не из сферы искусства, но она тебя подпитывает и покупает твои работы.
TARARAM: Ты ещё говорила, что распечатываешь копии своих картин на красивой бумаге.
С—У: Вот они тут лежат, я их всем дарю. Один конверт я подарила владельцу галереи N. Он сразу дал свой номер телефона, я ему скинула работы — он сказал: «Неплохо, приходи с готовым предложением». Так что работает.
TARARAM: Тебя не утомляет история с продвижением себя?
С—У: Я к такому выводу пришла: весь прошлый год у меня была идея пилить регулярный контент — посты, рилсы по расписанию. И поняла: без кайфа это не имеет смысла. Энергии точно не хватит.
Либо делегировать, но мне это не нравится. Либо учиться снимать из удовольствия. Когда у меня прёт творчество, я кайфую рассказывать про это. Работаешь, снимаешь, танцуешь. Это притягивает, люди заражаются удовольствием. Интересно смотреть.
А когда сидишь и пыхтишь «что бы выложить такое» — лучше вообще не выкладывать. Чтобы продвигаться, нужно много контента, и нужно научиться его делать налегке, между делом.
Коллективный мудборд: книги, фильмы, песни, люди
TARARAM: Посоветуй три песни, которые повлияли на тебя.
С—У: Первая — Mujuice «Юность».
Вторая — что-то из Burial. Сейчас я его не слушаю, от него у меня тревожка начинается. Но раньше только его и слушала сутками. У меня даже татуировка с его песней — «Young Death».
Третья — Crystal Castles «Plague». Это сумасшедшая музыка.
TARARAM: Три книги
С—У: Достоевский «Бесы». Тогда я поняла, что такое литература. После Достоевского мозг перестроился: я потом открыла Драйзера — он сухой, фактичный, в переводе корявый. У Достоевского же флоу, слова текут-текут, потом обрушиваются, как музыка.
Вторая книга — Евгений Алёхин «Рутина». Я его музыку слушала ещё в школе, а потом и книжки начала читать. Моя соседка Юлана делала иллюстрации к этой книге. Прочитала её, когда переехала из Питера, в год, когда пыталась сонастроиться с собой. Книга отчаянная, но очень свободная и эмоциональная. Там человек выражается, не стесняясь. Это помогло мне — чувствую чужой творческий поток, вдохновляюсь, сразу хочется жить и делать. Но книжка ироничная и мрачная.
Третья — Лимонов «Это я — Эдичка». Мы ехали в эмиграцию, я читала её в автобусе, дочитывала на пляжах в Казахстане в Актау. Просто рыдала. Лимонов — максимально эмоционально свободный. Это обязательно к прочтению каждому, кто занимается творчеством. Расковывает.
«Это я — Эдичка» в издательстве Альпина. Проза, 2021
TARARAM: Три фильма
С—У: С кино тяжело, я его почти не смотрю. Но пусть будут:
«Выживут только любовники» Джармуша.
«Ускользающая красота» Бертолуччи — медитативное, красивое кино.
«Пробуждение жизни» Линклейтера. Фильм про осознанные сновидения. Мне он не понравился в первый раз и не нравится сейчас, но он меня точно меняет. Достаточно жуткий. После первого просмотра у меня начались осознанные сны — это впечатлило. Там много интересных мыслей.
TARARAM: Посоветуй трёх твоих знакомых, которые делают своё дело и делают это хорошо.
С—У: Первый — Gosha In*, фотограф. Он вдохновляет меня шаг за шагом двигаться к цели. Мы познакомились, когда я делала бренд одежды YASNO, сделали пару съёмок. Тогда он только выходил на рынок, но уже был профи. Сейчас он супер профессионал. Делает очень красиво, вдохновляет, ироничный, классный.
Второй — мой друг из Питера, танцор. Тогда ещё, когда я жила в Питере, у танцоров было принято ходить на батлы, продвигаться через это. А он вообще не батлился. Но когда тренировался дома, его уровень был очень высокий. Сейчас я понимаю, что он супер профи, и не понимаю, почему он не уехал работать в какой-нибудь театр в Париже. У него все данные для этого были. Несмотря на то, что карьеру он не сделал, он продолжает этим заниматься, тренирует детей.
Третья — Алина Виноградова*. Моя дальняя знакомая. Как художница она меня невероятно вдохновляет.
* в интервью есть ссылки на организацию, деятельность которой запрещена на территории РФ
Совет самой себе в начале творческого пути
Улыбнись мне в темноте, 2025
TARARAM: Что бы ты себе посоветовала, если бы вернулась в начало своего творческого пути?
С—У: Ни на что не отвлекаться. Я отвлеклась на одежду, которая сильно увела в сторону. Когда мне было 18–19 лет, у меня уже всё было в творчестве. Я понимаю, что тогда уже я была очень сильной художницей. Нужно было немного доразвить это и отдать миру.
Я бы посоветовала интегрироваться в творческое комьюнити. Показывать своё творчество, рассказывать о нём. Самое главное — работать больше.
Устроиться на классную работу. Но, кстати, как бы я устроилась креативным директором, если бы раньше не сделала бренд одежды? Никак. Так что всему своё время.
И ещё очень важно — заниматься спортом. Я бы посоветовала себе ходить в качалку и на йогу. Тогда всё было бы космически круто.
TARARAM: Круто. Спасибо тебе огромное.
