Искусство против хаоса: борьба с информационным перенасыщением
«Как искусство преобразует информационное перенасыщение в художественные стратегии?»
Именно на этот вопрос отвечает Клэр Бишоп в своей статье «Информационное перенасыщение: исследовательское искусство»
Попробуем подробнее разобраться в вопросе искусства в контексте информационного перенасыщения и проанализировать приёмы, к которым прибегают художники, приспосабливающиеся к информационному хаосу.
Содержание
1. Концепция
2. Феномен информационного перенасыщения
3. Монтаж и коллаж: Деконструкция медиапотока 3.1. Ханна Хёх 3.2. Джон Хартфилд
4. Архив и накопление: Эстетика избытка 4.1. Кристиан Болтански 4.2. Арман Пьер Ферденандес
5. Данные и код: Визуализация невидимого 5.1. Рёдзи Икеда 5.2. Рефик Анадол
6. Заключение
7. Библиография
8. Источники изображений
Концепция
Обоснование выбора темы
Я выбрала эту тему, потому что проблема переизбытка информации мне очень близка. Постоянные уведомления, ленты соцсетей, новости — иногда становится сложно справляться с этим потоком. Мне стало интересно, как современные художники реагируют на это. Оказывается, они не просто жалуются на хаос, а превращают его в материал для своих работ. Мне хочется разобраться, как они это делают и что мы можем у них перенять. Их стратегии — это своего рода инструменты для выживания в информационном мире, и я хочу эти инструменты описать и попытаться понять, как они работают.
Принцип отбора материала
Я буду анализировать работы конкретных художников, которые знамениты своим подходом в работе с информацией. Мне важно было выбрать таких авторов, чьи работы сразу визуально понятны и ярко демонстрируют их метод.
Ханна Хёх и Джон Хартфилд показывают, как можно резать и заново склеивать медиа-образы, чтобы взглянуть на них под другим углом и найти новые смыслы.
Кристиан Болтански и Арман работают с архивами и большим количеством вещей, что помогает буквально увидеть и почувствовать тяжесть их объёма.
Рёдзи Икеда и Рефик Анадол переводят невидимые цифровые данные и алгоритмы в зрелищные инсталляции, систематизируют уже существующие данные, превращая их в новый нарратив.
Принцип рубрикации
Структуру своего исследования я выстроила от более простых и старых методов к сложным и современным. Сначала я разберу монтаж — это как бы первый уровень работы с готовыми образами. Потом перейду к архиву — здесь художники имеют дело уже не только с картинками, но и с физическими объектами, их объемом и историей. И в конце посмотрю на данные и код — это уже про нашу цифровую реальность, про то, что мы не можем потрогать, но что сильно на нас влияет. Мне кажется, такая последовательность помогает понять, как развивалась мысль художников вместе с усложнением самого мира информации.
Принцип выбора текстовых источников
Основой для моего исследования стала статья Клэр Бишоп «Информационное перенасыщение: исследовательское искусство». Именно из нее я взяла главную идею о том, что художник сегодня действует как исследователь, который систематизирует, фильтрует и критикует информацию. Я буду опираться на эту мысль, чтобы анализировать выбранные работы.
Ключевой вопрос моего исследования: Какими способами художники превращают информационный шум в понятные и сильные визуальные высказывания?
Моя гипотеза: Я предполагаю, что можно выделить три главные стратегии. Художники могут разбирать информацию на части и преобразовывать её, наделяя новыми смыслами и значениями, либо показывают её объём, что само по себе создаёт понятный визуальный образ и быстро считывается зрителем, или же визуализируют скрытые данные, для лучшего понимания. Несмотря на разницу в подходах, все они помогают зрителю не потеряться в потоке, а осмысленно его пережить.
Феномен информационного перенасыщения
Мне всегда казалось, что информационное перенасыщение — это какая-то новая проблема, связанная только с интернетом и соцсетями. Но когда я прочитала статью Клэр Бишоп, то узнала, что люди сталкивались с этим ощущением «слишком много всего» еще сотни лет назад. Оказывается, как только появилось книгопечатание, и тексты стало легко тиражировать, люди тоже почувствовали себя перегруженными. Мне кажется, это очень важная мысль. Получается, что наша тревога от бесконечных уведомлений и новостных лент — это не уникальное явление, а просто новая версия старой человеческой проблемы. Бишоп пишет, что искусство давно уже реагирует на этот вызов.
В такой ситуации художники превращаются в исследователей и изобретателей: они сортируют, отбирают и переупаковывают информацию, чтобы мы могли на нее посмотреть со стороны. По сути, они создают для нас инструменты, которые помогают если не разобраться во всем этом потоке, то хотя бы увидеть его структуру и почувствовать себя не жертвой, а зрителем этого бесконечного спектакля.
Монтаж и коллаж: Деконструкция медиапотока
В своей статье Клэр Бишоп рассказывает, что со временем монтаж и коллаж стали одними из первых художественных инструментов борьбы с информационным перенасыщением. Эти техники позволяют не добавлять новые образы в медиапоток, а работать с уже существующими — разрезать, комбинировать и обнажать их скрытые смыслы.
Художники поняли: чтобы осмыслить информационный хаос, его нужно сначала разобрать на части. Монтаж становится способом критики — он вскрывает механизмы работы медиа и идеологии. Через столкновение готовых образов создается новое высказывание, которое обнажает абсурд и противоречия медийной реальности.
Ханна Хёх
«Отрезок кухонного ножа» («Schnitt mit dem Küchenmesser», 1919–1920 гг.) Это одна из самых известных работ Ханны Хёх, настоящая энциклопедия образов того времени! Она смешала на одном листе фотографии политиков, знаменитостей, спортсменов, детали машин и техники. Получился своеобразный портрет Германии того времени.
Ханна Хёх, «Cut with the Kitchen Knife», 1919–1920 гг.
Мне кажется, в этом коллаже Хёх делает именно то, о чем мы говорим — она берет весь этот гигантский медиапоток и буквально разрезает его кухонным ножом, чтобы показать, из чего на самом деле состоит общество. Все эти обрывки газет и журналов создают ощущение полного информационного взрыва, но при этом работа сохраняет четкую структуру и даже чувство юмора.
Ещё одна известная работа Ханны Хёх: «The Beautiful Girl» (1920 г.) — прекрасный пример критики медиа-образов. Хёх собрала «идеальную» девушку того времени из деталей — здесь есть и модная стрижка, и автомобильное колесо вместо головы, и лампочка Эдисона. Все эти атрибуты привлекают мужчин, которые располагают средствами и являются платёжеспособной аудиторией, которую привлекают определённые качества и характеристики. Именно поэтому Медиа так активно используют образ идеальной женщины для повышения продаж и внимания. Ханна Хёх высмеивает такой подход, доводя этот приём до абсурда.
Ханна Хёх, «The Beautiful Girl», 1920 г.
Эта работа — идеальная иллюстрация тезиса Бишоп. Хёх не создает новый образ, а деконструирует готовые медиа-клише о «современной женщине».
Она буквально собирает девушку из обрывков рекламы и деталей, показывая, как массмедиа превращают личность в набор модных товаров.
Автор фильтрует информационный шум, выявляя его скрытую механистическую логику. Она не добавляет данные, а вскрывает систему их функционирования.
Джон Хартфилд
Если Ханна Хёх в своих работах скорее конструировала ироничный портрет своего времени, то Джон Хартфилд превратил фотомонтаж в настоящее политическое оружие. Он был мастером фотомонтажа и одним из первых, кто понял, что с помощью этой техники можно не просто играть с образами, но и вести настоящую информационную войну. Его работы — это не крик в пустоту, а точные, снайперские выстрелы по пропаганде.
В качестве примера я рассмотрю работу Джона Хартфилда «Adolf, der Übermensch: Schluckt Gold und redet Blech» (Адольф, сверхчеловек: глотает золото и несет чушь), 1932 г.
Джон Хартфилд, «Adolf, der Übermensch: Schluckt Gold und redet Blech», 1932 г.
На этом фотомонтаже мы видим Гитлера в пафосной позе, но самое главное — это рентгеновский снимок его торса. И там, где у человека должно быть сердце и другие органы, у него стопка золотых монет вместо позвоночника и пищевода. На груди у него — перевернутая свастика.
Что Хартфилд пытается донести этим приемом? По-моему, это идеальный пример того, как художник может бороться с пропагандой, которая, по сути, и есть одна из форм информационного перенасыщения. Он берет конкретный медийный образ — образ вождя — и буквально вскрывает его, как хирург, обнажая правду, скрытую за пропагандой.
На примере Ханны Хёх и Джона Хартфилда мы видим, как монтаж и коллаж становятся одними из первых инструментов художественной борьбы с информационным хаосом. Оба художника работали с готовыми медиаобразами, но по-разному:
Хёх дробила реальность на фрагменты, показывая внутреннее устройство медиапотока. Хартфилд же собирал эти фрагменты в острые политические высказывания, превращая монтаж в оружие.
Объединяет их главное — они не добавляли новые образы в информационный шум, а работали с тем, что уже было в медиасреде. Их метод — это деконструкция: они разбирали готовые смыслы на части, чтобы показать скрытые механизмы пропаганды и манипуляции.
Архив и накопление: Эстетика избытка
Когда информации становится слишком много, некоторые художники выбирают не отбирать, а сохранять всё подряд. Они создают архивы из фотографий, документов и обычных вещей, превращая их в масштабные инсталляции. Эти работы показывают информацию не как что-то абстрактное, а как физический объект — тяжелый, объемный, подавляющий.
Такой подход позволяет буквально увидеть и почувствовать, что такое информационное перенасыщение. Когда перед тобой выстраивают сотни одинаковых предметов или бесконечные ряды фотографий, возникает особое эстетическое переживание — одновременно тревожное и завораживающее. Художники не пытаются упорядочить хаос, а дают ему материальную форму, чтобы мы могли осознать его масштаб через собственные ощущения.
Кристиан Болтански
Творчество Кристиана Болтански исследует темы архива и памяти через эстетику избытка. В его инсталляции «Персоны» (2010) это продемонстрировано с большой наглядностью: огромная гора ношеной одежды и механический кран, который без остановки перебирает ее, захватывая и бросая обратно.
Кристиан Болтански, инсталляция «Personnes», 2010 г.
Работа становится визуальной метафорой информационного перенасыщения. Этот хаотичный архив не предназначен для анализа — зрителю предлагается его почувствовать, физически ощутив тяжесть анонимных жизней, превращенных в безликую массу. Таким образом, стратегия Болтански заключается в демонстрации самого этого огромного объема, который эмоционально воздействует на зрителя и сам по себе становится главным высказыванием.
Если в «Personnes» архив был физическим и состоял из вещей, то в другой знаменитой серии работ Болтански использует самый классический архивный материал — фотографию. Но он делает это так, что сама идея архива начинает вызывать тревогу.
Кристиан Болтански, инсталляция «Réserve des Suisses Morts», 1990 г.
На мой взгляд, здесь очень мощно показано, как архив превращает живых людей в безликие данные. Освещение и стеллажи создают двойственное ощущение. С одной стороны, они похожи на небольшой мемориал. С другой — они напоминают обстановку и свет в складском помещении. В этом и заключается парадокс информационного избытка, который показывает Болтански: чем больше перед нами данных (в данном случае — лиц), тем меньше мы можем узнать о ком-то конкретном. Архив есть, а человека в нем уже нет.
Арман Пьер Ферденандес
Рядом с Кристианом Болтански, который работал с личными, «мягкими» архивами, Арман выглядит как его полная противоположность. Он тоже работает через накопление, но его материал — это промышленные, «жесткие» объекты, символы массового производства. Если Болтански говорит о человеческой хрупкости, то Арман — о материальном переизбытке нашей цивилизации.
Чтобы показать это, я хочу обсудить одну из его работ: «Long Term Parking», (Долгосрочная парковка) 1982 г.
Арман Пьер Фернандес, скульптура «Long Term Parking», 1982 г.
Эта работа — огромная бетонная башня высотой почти 20 метров, в которую, как насекомые в янтаре, вмурованы около 60 настоящих автомобилей. Они расположены слоями, один на другом, и навечно застыли в бетоне.
Это визуальный образ того, как количество переходит в новое, пугающее качество. Отдельные «единицы информации» (машины) теряют всякий смысл и становятся просто частью огромного, нечитаемого «шума». Стратегия Армана, очень похожая на подход Болтански, — не предложить нам разобрать этот завал, а ошеломить его масштабом и бессмысленностью. Он буквально консервирует, «архивирует» избыток нашей эпохи, превращая его в молчаливую и очень мощную скульптуру.
Стратегия архива и накопления показывает другой подход к информационному перенасыщению. Если монтаж дробил поток, то Болтански и Арман, наоборот, сохраняли всё.
Болтански через архивные фото и вещи говорил о памяти и уязвимости человека перед лицом истории. Его работы создают ощущение тихого, но навязчивого присутствия прошлого.
Арман шёл другим путём — он накапливал одинаковые предметы, превращая их в монументы потребительского общества. Его инсталляции физически передают тяжесть и объём того, что производит современная цивилизация.
Оба художника показывают, что иногда для осмысления информационного потока нужно не анализировать его, а придать ему физическую форму. Они превращают абстрактное «много информации» в конкретные, осязаемые объекты, которые можно увидеть и почувствовать. Это помогает осознать масштаб того, с чем мы имеем дело.
Данные и код: Визуализация невидимого
Сегодня информационный поток стал совсем невидимым — это цифровые данные, алгоритмы, коды. Художники нашего времени нашли способ сделать эту скрытую реальность зримой. Они переводят сложные массивы информации в яркие визуальные образы и интерактивные инсталляции.
Этот подход особенно важен сейчас — он помогает осознать, что информация сегодня существует не только в текстах или картинках, но и в форме невидимых процессов. Художники создают мост между нашим обычным восприятием и той сложной цифровой реальностью, что определяет современный мир.
Рёдзи Икеда
Если предыдущие художники работали с печатными медиа и физическими объектами, то Рёдзи Икеда берет за материал саму цифровую реальность. Его работы — это попытка сделать невидимые информационные потоки осязаемыми через звук и изображение.
Рёдзи Икеда, перфоманс «test pattern» Red Bull Content Pool, 2014 г.
Это, наверное, самый известный проект Икеды. На экране мы видим просто черно-белые штрих-коды, которые пульсируют в ритме музыки. Но самое интересное — система преобразует любой медиаконтент (например, звук или видео) в этот код в реальном времени.
Этот проект хорошо перекликается с главной идей статьи Клэр Бишоп. Икеда действует как исследователь, который не борется с потоком данных, а показывает его чистую структуру. Он как бы говорит: «Вот как на самом деле выглядит информация в цифровой среде». Зритель видит, как медиаконтент преобразовываются в цифровые линии.
Ещё одна известная аудиовизуальная инсталляция этого автора: «data.tron» (2007–2010 гг.). В этой инсталляции зритель попадает в полную темноту, где на гигантский экран проецируются мерцающие точки и линии. Это визуализация больших данных (Big Data), которые невозможно осмыслить умом — их можно только прочувствовать телом.
Рёдзи Икеда, инсталляция «data.tron», 2007 г.
Здесь Икеда идет еще дальше. Он не просто показывает код, а создает среду, где мы физически ощущаем масштаб информационной вселенной. Это соответствует идее Бишоп о том, что современное искусство все чаще работает с опытом, а не с объектами. Мы не понимаем данные логически, но чувствуем их подавляющую мощь.
Рефик Анадол
Мне кажется, Рефик Анадол — это тот художник, который смог сделать невидимые цифровые данные по-настоящему красивыми и даже поэтичными. Если раньше информация была просто цифрами и текстами, то Анадол превращает её в целые миры, в которые можно погрузиться.
В проекте «Machine Hallucinations — Nature» (2021 г.) искусственный интеллект анализирует и синтезирует более 300 миллионов изображений природы из открытых источников. Алгоритм выявляет визуальные паттерны и создает динамические композиции, где узнаваемые элементы природы трансформируются в абстрактные потоки. Художник не генерирует новые изображения, а систематизирует и переосмысливает существующие визуальные данные, раскрывая их скрытую эстетику.
Рефик Анадол, фрагменты из видео «Machine Hallucinations — Nature Dreams / AI Data Sculpture», 2021 г.
Вот ещё один интересный проект этого автора — «WDCH Dreams» (2018 г.). Инсталляция представляет собой преобразование цифрового архива Лос-Анджелесской филармонии в проекционное шоу на фасаде здания. Архивные материалы — фотографии, нотные партитуры, документы — становятся элементами динамической визуальной композиции.
Эта работа демонстрирует стратегию превращения статичной информации в чувственный опыт. Анадол создает условия для эмоционального восприятия данных, что позволяет зрителю осмыслить масштабы информационного наследия.
Рефик Анадол, фрагменты из видео «WDCH Dreams by Refik Anadol at Walt Disney Concert Hall», 2018 г.
Рёдзи Икеда и Рефик Анадол показывают два разных, но одинаково важных подхода к визуализации данных.
Икеда идет путем минимализма — он показывает самую суть цифровой информации, ее базовую структуру. Его черно-белые паттерны и строгие композиции заставляют задуматься о том, как устроен цифровой мир на самом фундаментальном уровне.
Анадол, наоборот, создает максимально сложные и эмоциональные визуализации. Он не просто показывает данные, а превращает их в захватывающее зрелище, в которое можно погрузиться.
Но что важно — оба художника не борются с информационным потоком, а принимают его как данность и находят в нем новую эстетику. Они подтверждают мысль о том, что современное искусство может быть мостом между человеком и сложной цифровой реальностью.
Заключение
Проведенное исследование показало, что художники разных эпох находят творческие ответы на вызов информационного перенасыщения. От монтажей Хёч и Хартфилда до цифровых инсталляций Анадола прослеживается общая стратегия: художник становится не создателем новых образов, а исследователем и фильтром уже существующего медиапотока.
Ключевой вывод заключается в том, что искусство предлагает не борьбу с информационным хаосом, а методы его осмысленного переживания. Через деконструкцию, архивацию и визуализацию данные превращаются из угрожающего потока в материал для создания смыслов и эмоционального опыта.
Таким образом, искусство выполняет важнейшую функцию — оно дает человеку инструменты для сохранения субъективности и критического мышления в условиях перенасыщенной медиасреды.
https://smarthistory.org/hannah-hoch-cut-kitchen-knife-dada-weimar-beer-belly-germany/ (дата обращения: 19.11.15)
https://www.artsy.net/artwork/hannah-hoch-das-schone-madchen-the-beautiful-girl (дата обращения: 19.11.15)
https://www.artnet.com/artists/john-heartfield/adolf-der-übermensch-schluckt-gold-und-redet-OTcD4BEdwNOCLZZQKgNkNg2 (дата обращения: 19.11.15)
https://smarthistory.org/christian-boltanski-personnes-2010/ (дата обращения: 19.11.15)
https://www.mcba.ch/en/collection/reserve-des-suisses-morts-reserve-of-dead-swiss/ (дата обращения: 19.11.15)
https://www.drive2.ru/b/1899706/ (дата обращения: 19.11.15)
https://www.ryojiikeda.com/project/testpattern/ (дата обращения: 19.11.15)
https://forma.org.uk/projects/datamatics/data-tron (дата обращения: 19.11.15)
https://refikanadol.com/works/machine-hallucinations-nature-dreams/ (дата обращения: 19.11.15)
https://refikanadol.com/works/wdch-dreams/ (дата обращения: 19.11.15)
