Гуманизм в живописи художников ХХ века
Цель исследования — проследить как менялись координаты «человеческого» пространства для лучшего понимания главной задачи художника: «найти» человека в себе и дать остальным вектор человеческого существования.
На протяжении многих веков художники задавались вопросом: «ЧТО ТАКОЕ ЧЕЛОВЕК»? «Гуманизм в живописи художников ХХ века» — визуальное исследование, направленное на поиск «человека» и всего «человечного», что с ним связано, в картинах и холстах художников ХХ века.
ПРОСТРАНСТВО картины — как элемент реальности человека.
Василий Кандинский в начале века работает над пейзажами, в которых человек может ориентироваться: - сохранена линейная перспектива, - по работам понятно где верх, где низ, - у зрителя присутствует контакт с пейзажем — в картину можно «войти» по дорожке.
Василий Кандинский
Человек в ХХ век стал «быстрее». Появление радио, телефона, самолета привело к тому, что пространство «уменьшилось» и стало более плоское. Человек начинает учится смотреть по-другому. Первая абстракция Василия Кандинского — «Импровизация № 4», в которой отказывается от человеческих координат: нет верха/низа, нет далеко/близко. Но «человеческое» в работе осталось — это движение.
Василий Кандинский, Импровизация 4, 1909.
Казимир Малевич изобретает новое художественное пространство — «не человеческое»: - глубина (живописная двухслойная), - два источника освещения. Создает геометричный мир, в котором одно перекрывает другое. В таком мире только человек может навести порядок. И он (Человек) трансформируется и подстраивается под пространство.
Казимир Малевич, Косарь, 1911-1912.
ТЕЛО — как элемент реальности человека.
Человек начинает глубже смотреть в себя, осознавать себя как отдельную личность. Начинается эпоха Фрейда. Эгон Шиле «рвет» связь с обществом. В его работах только образ и пустое пространство картины. Тело как единственный ориентир «человеческого». Тело, в котором тесно. Тело, которое буквально разрывается изнутри.
Эгон Шиле, Автопортрет с физалисом, 1912.
В отличие от Шиле, Рене Магритт возвращается к «человеку», и заново создает его. Образ человека в одежде говорит о его статусе, голый — это образ без бытовых проблем. Тело по Магритту — гармоничное, нет ничего по Фрейду.
Рене Магритт, Попытка невозможного, 1928.
Образ человека в работах Александра Дейнека — это телесность, которая прорисована в общих чертах. Практически нет лица. Обнаженное (без бытовых проблем). Пространства вокруг человека нет. Оно черное, темное.
Александр Дейнека, Игра в мяч, 1932.
Александр Самохвалов героизирует тело человека, и прежде всего женщины. Позы тела «самохваловских» образов — это позы богинь (Афина, и т. д.). Внутренний мир человека (женщины) не рассматривается.
Александр Самохвалов, Метростроевка со сверлом, 1937
После «ПРОСТРАНСТВА» и «ТЕЛА». Абстракция на Западе и «особый» путь Советского Союза — как окончательный уход от человеческих координат в живописи.
В Советском Союзе идет переход от индивидуального восприятия к коллективному. Ефим Чепцов пишет «Заседание сельячейки». На вопрос «Что осталось от человека?» не смогли ответить передвижники, подвергнувшись идеологии и тем самым загнав себя в тупик.
Ефим Чепцов, «Заседание сельячейки», 1924.
Виллем де Кунинг подвергает ТЕЛО критике. Существование фигуры является чреватой проблемой. Женщина, кажется, одновременно и сконструированной, и выведенной из шумной абстракции, и поглощённой ею.
Виллем де Кунинг, Женщина I, 1950-1952.
Оскар Рабин в своих работах окончательно «уходит» от человека. У него человек — это след на бумажке.
Оскар Рабин, Паспорт, 1972.
ВНЕ холста. Возврат к человеческому пространству.
Дэвид Хокни возвращается к человеческим координатам. Образа человека нет на холсте, не видно самого ныряльщика. В пространстве холста от остался след от действий человека.
Дэвид Хокни, Большой всплеск, 1967.
Живопись с мифологическим сознанием
Жан-Мишель Баския в своей художественной практике приходит к определению «человечности», которая измеряется в потребности мифа. Мифология как центр мира и призыв к «бездействию».
Жан-Мишель Баския
Олег Целков также мифологичен. Через маску, свысока теперь человек смотрит на природу, тем самым окончательно отрываясь от нее. Время в мифологическом сознании работ Целкова переходит из линейного в цикличное — лицо заменяет маска, а в конце снимаются и маски.
В последствии Дэвид Хокни делает зрителя соучастником, и выносит его за рамки картинной плоскости. «Позволяет» быть героем работы, смотря на нее со стороны. Для этого масштабы его картин буквально отражают реальное пространство пейзажа, в пропорциях 1:1.
Звучит ли живопись художников ХХ века как обещание, что координаты «человеческого» не будут потеряны и в XXI веке? Или нам (художникам) предстоит лишь наслаждаться процессом бесчисленных попыток поиска точек духовности человека в пространстве.
на обложке — собственная работа
https://artchive.ru/wassilykandinsky/works?ysclid=lpqifxuaxf543061069
https://artcenter.by/artnews/udivil-nyy-mir-devida-khokni
https://londoncult.co.uk/bolshoj-vsplesk-bassejny-devida-hokni/
https://fishki.net/3856847-10-samyh-dorogih-kartin-zhana-mishelja-baskii.html
https://artchive.ru/artists/27938~Oleg_Nikolaevich_Tselkov/works
http://www.visit-city.art/exhibitions/tselkov-chuzhoy/?ysclid=lpqk71exlo853360622
