Мы создаем инструменты, а затем они создают нас.
В стремительном потоке технологического прогресса, где пиксели слагаются в новые миры, а код становится демиургом реальности, искусство обретает непредвиденные формы. Искусственный интеллект, подобно волшебному зеркалу, открывает перед нами зазеркалье алгоритмов, где границы между физическим и цифровым, реальным и симулированным, неуловимо растворяются. В этом пространстве суррогатных реальностей, порожденных сложным танцем нулей и единиц, художник превращается в архитектора невозможного, в творца миров, не стесненных оковами материального бытия.
Генеративные состязательные сети (GAN) ткут полотно новых образов и концепций, вызывая к жизни то, что ранее существовало лишь в лабиринтах воображения. Эти цифровые химеры, порожденные из шума данных, заставляют нас переосмыслить само понятие оригинальности. Где пролегает граница между произведением, созданным человеком, и артефактом, порожденным машиной? Может ли алгоритм, впитавший в себя терабайты информации, стать источником подлинного художественного откровения? И если да, то кому принадлежит авторство — художнику, задавшему начальные параметры, или нейронной сети, сплетающей из них уникальные узоры смыслов?
Pancakepie: без названия, 2023
Суррогатные реальности, созданные ИИ, становятся своеобразными порталами в «не-места», где законы физики и логики подчиняются воле алгоритма. Художник, вооруженный инструментами машинного зрения и глубинного обучения, получает возможность манипулировать пространством и временем, создавая иллюзорные миры, неотличимые от реальности. Эти симулякры, рожденные из кода, не просто копии существующего, но альтернативные варианты бытия, зеркала, отражающие неизведанные грани человеческого восприятия.
Суррогатность в этом контексте — не синоним подделки или второсортности. Это мостик, соединяющий нас с потенциальным, с тем, что могло бы быть. Это инструмент исследования множества перспектив, ключ к пониманию сложной динамики взаимодействия человека и машины в эпоху цифровой трансформации искусства.
Obvious: «Портрет Эдмонда Белами», 2018
Одним из ключевых моментов, ознаменовавших приход ИИ в мир искусства, стал появление портрета «Эдмонд Белами», созданного в 2018 году парижским коллективом Obvious. Это событие вызвало широкий резонанс, впервые поставив под сомнение само понятие авторства в искусстве, созданном с помощью алгоритмов. «Эдмонд Белами», размытый, призрачный образ, порожденный нейронной сетью, был продан на аукционе Christie’s за несколько сотен тысяч долларов, тем самым заявив о себе как о полноценном участнике художественного рынка. Этот случай стал катализатором дискуссии о роли художника в эпоху ИИ, о границе между инструментом и творцом.
Однако триумф Obvious был омрачен обвинениями в плагиате. Код, использованный для создания «Эдмонда Белами», был заимствован у Робби Баррата, разработавшего алгоритм для генерации изображений. Этот инцидент поднял еще один важный вопрос: кому принадлежит авторство в случае, когда ИИ создает произведение искусства на основе чужого кода? Является ли художником тот, кто написал алгоритм, или тот, кто его применил и выбрал результат?
«…Слева: „созданный ИИ“ портрет, который прямо сейчас продается на аукционе Christie’s. Справа: результаты работы нейронной сети, которую я натренировал и выложил онлайн больше года тому назад. Кого-нибудь еще это волнует? Только я схожу с ума, думая, что они на самом деле просто использовали мою сеть и продали результаты?» [6]
— Робби Баррот, настоящий автор программы
Obvious: «Архиепископ де Белами», 2018
«Портрет Эдмонда Белами» стал не только символом новой эры в искусстве, но и зеркалом, отражающим сложные этические и правовые дилеммы, с которыми нам предстоит столкнуться на пути дальнейшего развития ИИ.
Джейк Элвис: «Зизи в движении», 2023
Рассмотрим проект Джейка Элвеса «Зизи в движении», где технология дипфейков встречается с миром лондонской дрэг-культуры. Здесь суррогатные реальности обретают новую форму, становясь полем для исследования идентичности и телесности.
Джейк Элвис: «Зизи в движении», 2023
ИИ, обученный на изображениях дрэг-артистов, генерирует их цифровые копии. Интересно, что именно их спонтанные жесты заставляют алгоритм «ломаться», создавая эффект «сбоя». Этот контролируемый «сбой» становится ключевым элементом проекта, открывая путь к «квир утопии для ИИ», где технология служит не для копирования, а для создания нового, гибридного пространства, где человеческое и машинное сливаются воедино.
Джейк Элвис: «Зизи в движении», 2023
«Зизи в движении» демонстрирует, как суррогатные реальности могут быть использованы для критического переосмысления социальных норм и расширения границ восприятия тела и идентичности.
Суррогатность здесь служит своего рода мостом между настоящим и потенциальным, помогая исследовать множество перспектив взаимодействия с несуществующей реальностью.
Кросслюцид: «Пейзажи», 2024
Коллектив Кросслюцид в серии «Пейзажи» выходит за рамки привычного портрета, генерируя эфемерные образы, находящиеся на грани между человеческим и бионическим. Эти цифровые химеры, рожденные из шума данных и обученные на собственных «портретоподобных» работах художников, постоянно трансформируются, отрицая фиксированную расовую или гендерную принадлежность. Словно ландшафты сновидений, они предлагают зрителю медитативное созерцание текучей природы идентичности в цифровую эпоху. «Пейзажи» — это не портреты в традиционном смысле, а скорее карты возможных «я», размытые и неуловимые, как сама реальность, преломленная сквозь призму алгоритмов.
Кросслюцид: «Пейзажи», 2024
Кросслюцид: «Пейзажи», 2024
Сибелле Кавалли Бастос в работе «Картинка не может меня запечатлеть» идет еще дальше, превращая GAN-генерацию в инструмент самоисследования и художественной рефлексии над трансформацией собственной идентичности. Используя StyleGAN2, более сложную архитектуру нейронной сети, она обучает ее на архиве своих фотографий, документирующих переход к небинарности и естественный процесс старения. Результат — последовательность генерируемых портретов, которые становятся визуальной метафорой текучести и многослойности «я».
В сочетании с музыкой, созданной ИИ, и стихотворением, написанным в соавторстве с GPT2, работа превращается в поэтическое размышление о неспособности технологий полностью захватить и определить сложность человеческого бытия.
Сибелле Кавалли Бастос: «картинка не может меня запечатлеть», 2021
«Картинка не может меня запечатлеть» — это не просто суррогатный автопортрет, это глубокое исследование границ между физическим и цифровым, реальным и виртуальным, личным и коллективным в контексте постоянно меняющейся идентичности.
«наше время — это мифическое время, мы все — химеры, выдуманные и вымышленные гибриды машины и организма; короче, мы — киборги.» [2]
- Донна Харауэй
Александр Ребен, «amalGAN: картины маслом из изображений ИИ, выбранных мозговыми волнами», 2019
Обратимся к проекту Александра Ребена «amalGAN». Здесь художник выступает в роли своеобразного «селекционера», используя нейросети для создания гибридных образов, балансирующих на грани знакомого и чуждого. ИИ, обученный на словах вроде «цветок» и «собака», генерирует визуальные репрезентации этих «словослияний», порождая причудливые формы. Далее вступает в игру второй алгоритм, анализирующий реакцию самого художника на полученные изображения. Считывая его биометрические данные, ИИ отбирает те «порождения», которые вызывают наиболее сильную эмоциональную реакцию. Этот цикл «генерации-селекции» повторяется до тех пор, пока алгоритм не достигнет «оптимального» результата, удовлетворяющего как художественное чутье Ребена, так и внутреннюю логику машины. Финальный штрих — перенос цифрового образа на холст анонимными художниками в китайской деревне живописцев.
Александр Ребен, «amalGAN: картины маслом из изображений ИИ, выбранных мозговыми волнами», 2019
Завершает этот сложный процесс еще один ИИ, генерирующий название для картины, пытаясь интерпретировать ее содержание. «amalGAN» демонстрирует не только возможности ИИ в создании новых визуальных форм, но и сложную динамику взаимодействия человека и машины в творческом процессе. Здесь художник становится куратором алгоритмов, направляя их работу и отбирая наиболее выразительные результаты. Суррогатность в этом случае приобретает новый смысл, превращаясь в инструмент исследования неизведанных территорий на пересечении человеческого воображения и машинного интеллекта.
Сам процесс создания произведения становится своеобразным диалогом, в котором границы авторства размываются, а суррогатная реальность обретает свою собственную жизнь, независимую от первоначального замысла.
Иги Лола Айедун: «Расцвет мечты, фантазии», 2021
Иги Лола Айедун: «Расцвет мечты, фантазии», 2021
Сувенг Чанг: «Коллективность», 2018
Сувенг Чанг: «Мимикрия», 2018, «Память», 2017
Художник, вооруженный ИИ, перестает быть просто творцом. Он становится куратором возможностей, дирижером алгоритмов, навигатором в безбрежном океане цифровых образов. Его задача — не столько создавать, сколько открывать, находить смыслы в хаосе генерируемых данных, превращая шум информации в гармонию художественного высказывания.
Александр Мордвинцев, без названия, 2021
Александр Мордвинцев, без названия, 2021
Александр Мордвинцев, без названия, 2021
Александр Мордвинцев, без названия, 2021
авт. неизвестен: «Балет в исполнении нейросетей», 2024
авт. неизвестен: «Гимнастика в исполнении нейросетей», 2024
Анна Ридлер: «Мириады (тюльпаны)», 2018
Анна Ридлер в своих работах «Мириады (тюльпаны)» и «Мозаичный вирус» исследует суррогатность через призму ИИ, раскрывая сложные взаимосвязи между данными, алгоритмами и восприятием реальности. «Мириады (тюльпаны)», инсталляция из тысяч фотографий тюльпанов, становится датасетом для «Мозаичный вирус» — видеоработы, где сгенерированные ИИ тюльпаны мутируют в зависимости от курса биткойна.
Анна Ридлер: «Мириады (тюльпаны)», 2018
Десять тысяч тюльпанов, снятых в течение трех месяцев, становятся не просто цветами, а единицами информации, каждая из которых вручную классифицирована и помечена. Этот акт тщательной категоризации подчеркивает субъективность восприятия и сложность перевода реального мира на язык данных. Ридлер отмечает парадоксальность этого процесса: для того чтобы машина «поняла» тюльпан, его нужно разложить на отдельные признаки — цвет, форма, степень раскрытия бутона. Но именно в этом аналитическом расщеплении теряется нечто важное, неуловимое, что делает каждый цветок уникальным.
Анна Ридлер: «Мозаичный вирус», 2020
Следующая работа Анны Ридлер, «Мозаичный вирус», развивает тему суррогатности, связывая ее с историей капитализма и иллюзорностью ценности. В видеоинсталляциях тюльпаны, сгенерированные ИИ на основе датасета «Мириады (тюльпаны)», становятся визуальной метафорой финансовых флуктуаций. Их форма, цвет и даже узор на лепестках, подобный рисунку, вызываемому вирусом мозаики, изменяются в зависимости от курса биткойна. Ридлер проводит параллель между тюльпаноманией XVII века, когда луковицы тюльпанов достигали фантастических цен, и современной криптовалютной лихорадкой. Оба явления, по мнению художницы, объединяет спекулятивный характер, основанный на иллюзии редкости и ценности.
Анна Ридлер: «Мозаичный вирус», 2020
Искусственный интеллект в этом контексте выступает не только как инструмент визуализации, но и как метафора самой системы, порождающей эти «виртуальные» ценности. GAN, стремясь к идеальному воплощению тюльпана, периодически «схлопывается», подобно финансовому пузырю, теряя стабильность и порождая искаженные формы.
Суррогатность здесь проявляется на нескольких уровнях: цифровые тюльпаны как суррогаты реальных цветов, биткойн как суррогат традиционных денег, а сам алгоритм — как суррогат художника, создающего произведение.
Анна Ридлер: «Мозаичный вирус», 2020
Ридлер показывает, как ИИ, обученный на субъективно интерпретированных данных, создает суррогатную реальность, отражающую не столько объективные процессы, сколько наши собственные представления о них.
Алексей Юренев: «Безмолвный герой», 2019
Работа «Безмолвный герой» выходит за рамки чисто эстетического исследования суррогатных реальностей, обращаясь к глубоко личному опыту и коллективной памяти. Художник использует ИИ, архивные материалы и семейные фотографии, чтобы реконструировать военный путь своего деда, ветерана Второй мировой войны.
Алексей Юренев: «Безмолвный герой», 2019
Молчание о пережитом становится катализатором для художественного исследования, где ИИ выступает в роли своеобразного «медиатора» между прошлым и настоящим. Суррогатность в этом контексте приобретает новое измерение: алгоритмы не просто генерируют изображения, но помогают восстановить утраченные фрагменты истории, заполнить пробелы в семейной памяти.
Алексей Юренев: «Безмолвный герой», 2019
Алексей Юренев: «Безмолвный герой», 2019
«Безмолвный герой» поднимает вопросы о том, как технологии формируют наше понимание прошлого, и как суррогатные реальности, созданные ИИ, могут служить инструментом для осмысления личного и коллективного травматического опыта.
Алексей Юренев: «Безмолвный герой», 2019
Алексей Юренев: «Безмолвный герой», 2019
Алексей Юренев: «Безмолвный герой», 2019
Искусственный интеллект, применяемый в моделировании и создании новых реальностей, изменяет наше понимание восприятия.
Суррогатность, в своей сути, — это отражение глубинной человеческой потребности в исследовании границ собственного восприятия и познании мира за пределами непосредственного опыта. Искусственный интеллект, со своей способностью генерировать альтернативные реальности, анализировать огромные массивы данных и создавать сложные симуляции, становится исключительно мощным инструментом в этом поиске. Он позволяет нам не только заглянуть за границы привычного, расширить горизонты восприятия и воображения, но и переосмыслить само наше место во Вселенной, наше отношение к реальному и виртуальному, к человеческому и искусственному. В зазеркалье алгоритмов мы сталкиваемся с фундаментальными вопросами о природе сознания, идентичности, творчества и самой реальности. Что есть подлинное, а что — симулякр?
ГЛОССАРИЙ
Суррогат (от лат. surrogatus — «подставленный») — замена, нечто, используемое вместо другого, обычно оригинального или подлинного. В контексте искусства и технологий суррогат может быть цифровой копией физического объекта, виртуальной реальностью, имитирующей реальный мир, или алгоритмом, генерирующим художественные произведения.
Суррогатность — понятие, обозначающее процесс или состояние замещения, использования суррогатов. В искусстве, созданном с помощью ИИ, суррогатность может проявляться на разных уровнях: от имитации художественных стилей до создания целых виртуальных миров. Она поднимает вопросы об авторстве, подлинности, границе между реальным и виртуальным, а также о влиянии технологий на наше восприятие и понимание искусства и реальности.
