я не буду говорить о птицах
Полевой отчёт о незапечатлённом саундскейпе заброшенных шепчущих галерей под Наро-Фоминском, где неизвестный человек разводит птиц и общается с ними с помощью огнетушителей.
В Древнем Риме жрецы-авгуры гадали на птицах. Ауспиции были формой консультации с богами для принятия решения, будь это свадьба или война.
Когда римляне воздвигали свои города, они сидели на высоких холмах и делили округу на четыре квадрата, наблюдая, какой предпочтут птицы. Эту четверть они снова разделяли, и так — рекурсивно, пока птицы не выберут малый сгусток внимания.
Выживание птиц в экосистемах зависит от внимания к звуку: от умения вовремя распознать возможную угрозу по ее сигналу.
Когда мы кормим птиц, мы становимся небезразличным им знаком. Постепенно мы входим в их привычку и на их территорию.
Когда из стен избы раздавались шорохи, брат пугал меня пробеем. Он придумал правила, и мы жили по ним, чтобы пробей не забрал нас за стены.
Однажды я украл стетоскоп у семейного врача, чтобы различить им шорохи за стенами. Я общался с пробеем, постукивая костяшками пальцев и привлекая его.
Со временем, это переросло в мой тайный язык. Когда я поделился с братом тем, что подружился с пробеем, он сильно огорчился: я подменил его знаки на свои.
В доме лежал мой парализованный дедушка: он перенес грыжу и несколько инсультов. Когда смерть приблизилась к нему, он утратил интерес к жизни.
Однажды ночью я проснулся от его хрипа. Он подозвал меня к себе и сообщил мне что-то о пятнах древесины. Все эти годы он общался с ними, и знаки пятен уводили его от мира.
Что он сообщил? Это скрыто памятью, но после поездки в Наро-Фоминск я осознал, что он говорил на птичьем языке.
